Погода в нынешнем «юном месяце апреле» в этом году — какая-то, мягко говоря, нестабильная. Утром — мороз. Днём — жара…
Снег и дождь сменяют друг друга периодически. На просторах интернета, по этому поводу, даже шутка стала гулять:
«Люблю грозу в начале мая. Люблю метели в феврале. Но не люблю, когда в апреле — то в шортах, то в пуховике…».
Но так или иначе — природа всё равно упорно стремится к своему всеобщему оживлению и озеленению. Травка зеНелеет, солнышко блестит… Кое-какие насекомые осуществляют свой первый полёт.
Правда, среди этих самых насекомых встречаются не только красивые и приятные глазу весенние бабочки и божьи коровки, а и первые зловредные комары да мухи.
В городских условиях, наверное, они не очень видны. А вот в сельской местности — даже очень. Лётают полчищами. Особенно в безоблачный тёплый день. До больницы даже могут довести.
Как? Да вот, — был случай. Работал я (сразу после окончания медицинского) в родном посёлке в отделении СНМП. То были «золотые времена». И не только в плане того, что деревья были выше, вода чище, девушки моложе, и рыба в Каме БЫЛА.
А ещё и потому, что сотовые телефоны ещё не были так широко распространены, и потому вызовов поступало — НЕ несметное количество. Отдохнуть, по крайней мере, всегда успевали.
Но в какой-то степени это компенсировалось тем, что болящие граждане приезжали к нам сами, — на личных авто, или попутным транспортом. Однажды вечером в отделение СМП привезли бабушку восьмидесяти с хвостиком лет, из прилегающей к райцентру деревни.
Сопровождала её великовозрастная внучка (около сорока годков), за рулём своей своей «девяносто девятки».
— Эээ… здравствуйте! — взволнованно поздоровалась она с закрытым окошком диспетчерской.
Дверца тут же открылась.
— Что случилось? — дежурно вопросила диспетчер Люда, доставая журнал приёма пациентов, скользнув взглядом по посетителям.
— Бабушку мою посмотрите пожалуйста, девушка!! Видите, — плохо ей!! — (подвела её к окошку).
— А что с ней? — недоверчиво уточнила Люда, внимательно посмотрев многолетним опытным взглядом на смеющуюся в кулачок бабушку.
— С ней — муха!! То есть, — в ней — муха!! То есть, — муха к ней в ухо залетела… В ухо… её…
— Понятно. Насекомое в слуховом проходе. Инородное тело. Так и скажите. Чего волноваться-то. Ничего страшного не случилось, я думаю.
— Ой… Я и вправду волнуюсь, девушка… Мне самой потом помощь, наверное, понадобится… Корвалольчику мне потом накапаете, ладно?
— Накапаем, накапаем. Бабушкины документы мне давайте, и проводите её в «смотровую». Сейчас позвоню доктору. Женщина, немного успокоившись, последовала указаниям.
ЛОР-отделения в нашей маленькой поселковой больнице отродясь никогда не было. Но соответствующего специалиста, при необходимости, приглашали из соседствующей поликлиники.
Или (если приём был закончен) — доставляли на машине скорой помощи прямиком из дома. У наших о-то-ри-но-ла-рин-го-ло-гов (уф, придумали же словечко) даже был свой график дежурств на этот счёт.
Время на доставку оного врача обычно уходило немного. Городок маленький. Специалист в «свою смену» — всегда наготове. Вот и в этот раз наш молодой «лорик» Вячеслав Иванович был в отделении уже через 20 минут.
— Добрый вечер всем! — поприветствовал он нас в это же самое открытое окошко диспетчерской. — В «смотровой» они, да?
— Здравствуйте, доктор. — кокетливо ответила ему Люда. — Давненько вы к нам не хаживали. Скучать по вас заставляете.
— Да ладно? — рассмеялся тот. — Это же очень хорошо, что «давненько не хаживал».
— Эдуард, помоги там Вячеславу Ивановичу. — распорядилась диспетчер, повернувшись ко мне.
Мы, фельдшеры, когда нет вызовов, всегда «ассистировали» таким приглашённым специалистам, когда пациент приходил с самообращением.
Хирургам — инструменты подавали. После операции — повязки накладывали. Стоматологам — лоток держали, чтоб они вырванные больные зубы туда бросали.
Лорам — особой помощи обычно не требовалось. Но стоять рядом — обязаны. Мало ли чего.
— Ну-сс. В какое ушко муха к вам залетела? — спросил доктор у «пострадавшей», усевшись с ней рядом.
— Вы лучше у меня спрашивайте. А то она у нас плохо слышит. — смеясь, ответила за неё внучка. — В правое, в правое.
— Угу, угу. — закивала бабуля, поняв, о чём идёт речь. — Ползало оно там, чегой-то, в ухе-то. Ажно щёкотно делалось…
— Так. Посмотрим… — пробормотал доктор, надевая свой налобный рефлектор с зеркалом, и взяв в руки специальные инструменты. Приблизившись к уху пациентки, начал осмотр.
— А что это от неё так бензином несёт? — принюхавшись, поинтересовался он, не отрываясь от работы.
— Так я… это… В ухо ей побрызгала… — смутившись, пояснила внучка.
У Вячеслава Ивановича от удивления очки съехали на кончик носа.
— Что «побрызгала»? Бензин??
— Да нет. Не бензином. Вот этим… Специально взяла с собой, — мало ли, — показать…
Женщина, в подтверждение своих слов, достала из сумки флакон… «Дихлофоса». Тот самый, — помните — в жестяной тяжёлой длинной баночке, и с маленькой, вечно гнущейся влево-вправо, пипкой-нажималкой, и нарисованной огромной мухой на борту.
Ох и вонючие же они были, — мама дорогая. И пальцы от них потом долго пахли.
— Не надо было, да? — севшим голосом уточнила внучка-«дезинсектор», глядя на наше всеобщее замешательство. — Но я чуть-чуть совсем! Пшик, — и всё…
Доктор пожал плечами:
— Ну, не знаю… По крайней мере — мухе точно не поздоровилось.
Вооружившись свежими знаниями, вновь приступил к «операции».
— А там точно насекомое должно быть? — уточнил доктор через некоторое время усиленных поисков. — Может оно в другом ухе?
— Да точно — муха. В правое. Понимаете, — я окно в доме открывала, проветрить. И их вдруг целый рой залетел. А потом мама пожаловалась, что одна из них, вроде как, залетела…
— А вы сами-то видели?
— Видела. Фонариком даже посветила. Чёрное там что-то виднеется. Ну, я дихлофосом-то и… На автомате…
Вячеслав Иванович в это время осмотрел и другой слуховой проход…
— В общем, — дело обстоит так. — подвёл он итог, снимая с головы рефлектор. — Никаких мух я там сейчас у неё не вижу. Хотя, наверное, изначально и была какая-то «залётная». Пожужжала-пожужжала, да и улетела.
— Нету?! Уф, слава богу! — почти перекрестилась женщина. — Но что там у неё тогда чернеется, в ухе-то?
-«Чернеется» там у неё — пробка. Огромная серная пробка. Причём, в обеих уХах. Запустили вы бабушку свою…
— Так она, вроде, не жаловалась ни на что никогда… — пробормотала сбитая с толку внучка, устало опускаясь на кушетку.
Доктор, с помощью специальных лор-инструментов и большого шприца «Жанэ», сделал пациентке глобальную и капитальную «прочистку авгиевых конюшен». Хоть это и не входило в стандарты оказания неотложной медицинской помощи.
На практике в медколледже нас несколько раз водили на практику в кабинет «ухо-горло-носа». Но ТАКИХ больших пробок, извлечённых из ушей пациентов — я там не видел ни разу. Это была довольно увесистая куча чёрных ошмётков, которые неизвестно как там поместились.
После проведения всех процедур доктор снял перчатки, выбросил их в спецконтейнер, и направился к выходу.
— Уши свои больше не доводите до такого. — пробормотал он. — Всего доброго.
— Бабушка!! Доктор говорит — «до свидания», и чтобы ты берегла свои…
— Да ты чего ж так кричишь?! Слышу я, слышу. — осекла та свою внучку. — И вам, сынок, всего доброго. — продолжила она. — Здоровья деточкам вашим, родителям.
И да. Причиной тугоухости у пациентки, судя по всему, были опять же эти самые пресловутые пробки. Промыли, — слух восстановился. Ура.
Вот вам и «зловредные весенние мухи». Иногда, в конечном итоге, и полезными они могут оказаться 😄.
Друзья, а у вас в ушках не находили когда-то каких-нибудь летающих, ползающих, или неподвижных… чего-нибудь? Расскажите, пожалуйста, в комментариях 😉.
