Краткий ответ на вопрос в заголовке: никакие. Длинный ответ: реактивы есть нельзя, потому что они предназначены для химических реакций и требования к ним совсем другие, непищевые.
И все же был случай, когда мой т-щ, Валера Ш., был вынужден питаться реактивами и пр. несъедобными вещами.
Валера уже вылетел из университета, но болтался неподалеку, как делало большинство отчисленных студентов. Студенческая жизнь притягивает, особенно такая, как в Академгородке.
Поскольку опыты экспериментатор ставил не только над окружающей действительностью, но и над собой, он сошелся с врачами, у кот. получал разные вещества.
Один из его друзей, врач психушки Сергей, имел фотолабораторию в подвале больницы. Увлечения у него были разнообразные, так что в лаборатории имелись и фото-, био- реактивы, и лекарства.
Валера перетащил к нему свой запас, и выбору в-в позавидовала бы любая лаборатория Академгородка[1].
Психушка в то время — режимное предприятие: толстые стены, металлические двери с массивными замками. В подвале, где была фотолаборатория, еще доп. завинчивающие двери, потому что проектировалось под бомбоубежище.
Парням это было удобно, т.к. никто не лез в их дела. Но вся эта секретность сыграла с Валерой злую шутку.
Когда Сергей дежурил, Валера химичил в подвале. Если опыт затягивался, а врачу пора домой, он закрывал экспериментатора на ключ снаружи. Если кто сунется — дверь закрыта, никого нет. А Валера при случае мог выбраться наружу через аварийный выход бомбоубежища.
Дело было в канун нового года. Валера делает фейерверки. Сергей уходит домой, закрывая товарища, обещая вернуться на следующий день. И надо же было такому случиться, что он подхватил какую-то заразу и слег дома с температурой.
Жена категорически запретила ему ехать на работу, и Сергей решил, что друг выберется через запасной ход. Валера прошел по туннелю, но наружную дверь открыть не смог.
Как потом оказалось, нерадивые ремонтники дороги навалили на нее бордюрный камень. Постучал — бесполезно, все уехали на праздник.
Наш герой возвращается в подвал и начинает думать, что делать. Телефона нет. Можно, конечно, ломиться в главную дверь (или запасную), авось услышат. Но тогда скандал, посторонний человек на режимном объекте, лабораторию обыщут, большие неприятности Сергею.
Осмотрел запасы. Вода из крана шла, это хорошо. Из еды остаток булки и несколько кусочков сахара. Продолжает поиски среди реактивов. Находит соль, лимонную и уксусную к-ты.
С пол-литра медицинского спирта. Банку глюкозы, грамм сто. Несколько банок с аминокислотами [2] и пакетов с жирными кислотами. Все.
Сначала пил чай с глюкозой и аминокислотами. На следующий день в рацион добавил спирт. На пустой желудок он ложился плохо. Напилил древесных опилок, добавил разбавленной серной кислоты, начал варить.
После того как обработал хлоридом бария и отфильтровал осадок, получилась кисло-сладкая темная водичка дерьмового вкуса. Выпил, но повторять не стал — кончился хлорид бария.
Попробовал жирные к-ты, пахли не очень, на вкус оказались еще хуже. Думал приготовить что-то съедобное из мыла, долго варил его с уксусом. Попробовал всплывшую белую массу (стеарин), оказалась отвратной.
Пошел третий день заточения. Жрать хотелось все сильнее, наш герой взял молоток и стал стучать в дверь — плевать на огласку, голод сильнее.
Но никто не ответил: Новый Год, к тому же дверь выходила не прямо в больницу, а в коридор бомбоубежища, кот. гасил шум. Валера задумался о том, чтобы взорвать наружную дверь и даже начал что-то синтезировать, но, слава богу, одумался — в замкнутом помещении в первую очередь пострадал бы он сам.
Была еще идея принять что-нибудь такое, чтобы подавить голод и впасть в сонное состояние — подобных в-в имелось под рукой немало. Однако он трезво рассудил (большая редкость для Валеры), что в случае чего ему никто не поможет.
Скоро кончилось все, что может давать калории. Валера решил, что через несколько дней праздники закончатся, и он достучится. К тому же обнаружил буханку старого черного хлеба, приготовленного для травли мышей [3].
Он пожарил его на жирных кислотах, посолил — говорил, неплохое блюдо. Пытался сварить кожаные изделия, но они оказались синтетическими. Столярный клей оказался ПВА [4].
Сергей вышел на работу через неделю. Собирался позже, но Валера не звонил, и он заподозрил неладное. Когда открыл дверь «кельи», говорит, что амбре от «синтезов» друга был еще тот.
P.S. С тех пор Валера предпочитает в лаборатории держать запас еды минимум на неделю. Сахар, муку, масло, сухофрукты, сублимированное мясо. В химических банках. 🙂
1. Сейчас, когда любые реактивы доступны (были бы деньги), их коллекционирование выглядит странным. Но тогда реактивы могли купить только гос. организации, но не частные лица. Поэтому нередко возможность провести тот или иной синтез определялась не твоими знаниями, а доступом к реагентам.
2. Валера тогда увлекался наращиванием мышечной массы и сидел на «метане», анаболике. Но требуется еще и правильно питаться.
Поскольку спец. спортивное питание тогда не продавалось, он где-то доставал смеси аминокислот кустарного приготовления. Я бы, наверное, не стал есть ничего. Неделю можно продержаться на воде. Но Валера, как мы помним, любил экспериментировать на себе.
3. Но отравы в нем еще не было. Непонятно, правда, как Валера это определил. Кстати, мышей он не видел, а так бы поймал и съел.
4. Поливинилацетатный клей несъедобен. Раньше были условно съедобные столярные клеи органического происхождения — казеиновый, костный.
