«Когда я это всё услышал, у меня буквально мозг взорвался. Я же оказался просто лохом по сравнению с этим дедом».
Это интервью Михаил Задорнов дал нам незадолго до своей кончины. Журнальный формат не позволял дать его в полном виде, поэтому многими интересными моментами нам тогда пришлось пожертвовать. Сегодня мы публикуем его в том виде, в каком его утвердил сам Михаил Николаевич
Беларусь – это оберег России
В последние годы наш известнейший писатель-сатирик и драматург Михаил Задорнов неожиданно расширил своё творческое амплуа. Он по-прежнему пишет и публикует лирические и сатирические рассказы, юморески, очерки, путевые заметки и выступает на сцене.
Но плюс к этому Задорнов всерьез занялся исследованиямиистории славянских народов, их культуры, этимологии русских слов.
В частности, он снял фильм «Рюрик. Потерянная быль» и написал книгу «Князь Рюрик: Откуда пошла земля Русская», в которых сильно и больно ударил по нормандской теории происхождения российской государственности. Наш корреспондент встретился с писателем и побеседовал с ним.
– Михаил Николаевич, вопрос происхождения славян до сих пор не прояснён. А что касается праславянства, то тут вообще полная разноголосица.
Например, кто-то располагает «колыбель» праславян в бассейне Вислы и Одры (Одера). Другие – в верховьях Днестра. Третьи – в болотах Припяти. А что по поводу праславян думаете вы?
– Очень правильно сказали – праславянство. Когда сейчас говорят, что все пошло от славян, – это безграмотный подход. Или утверждают: все языки происходят от русского.
Тоже безграмотно. А вот праславянский… У нас нет другого, более точного термина на сегодняшний день. Поэтому я тоже говорю: «праславянский».
Есть, правда, термин «индоевропейская общность». Но эту общность придумали для того, чтобы скрыть факт: наш континент заселяли племена праславян, предки русских, белорусов, украинцев.
Индоевропейцы – это слово не научное, оно – политкорректное. «Кто ты по национальности?» – «Я – индоевропеец». Бред, жирафопотам.
Я видел недавно документальный фильм Би-би-си, где сказали буквально следующее: «Славяне, коренное население Европы – потомки кроманьонцев». Они хотели нас тем самым унизить. И сели в лужу.
Потому что кроманьонцы – люди каменного века – были очень высоко развиты. Развиты в гораздо большей степени, чем нам сегодня представляется. Они не были такими примитивными, как их специально нам преподносят.
Люди каменного века великолепно знали природу. Они жили в ней – как бабочки, как пчелы. Больше, чем мы, слышали, больше видели, больше чувствовали.
И наследниками этих вот кроманьонцев стали множество праславянских народов. Позже в летописях мы увидим эти народы в Западной Европе под именем венедов и кельтов, а у нас – скифов, киммерийцев, сарматов.
Да, сегодня множество споров ведётся вокруг вопроса, откуда в Европе появились многочисленные праславянские племена. Точного, однозначного ответа нет.
А почему бы не предположить, что эти племена, собственно говоря, ниоткуда и не приходили? Они просто шли вслед отступающему на Север леднику и заселяли освободившиеся земли, где сначала охотились, занимались рыбной ловлей и добывательством, а потом стали пахать и сеять хлеб.
Венеды, которых я упомянул, заселяли почти все европейское пространство уже к середине III тыс. до н.э. В Большой советской энциклопедии значится, что венеды – это славяне.
Это неверно. Венеды – это один из праславянских народов. И главное – все эти народы составляли единую общность, с единым языком и общими богами.
Археологи заявляют, что, мол, этой общности не существовало, поскольку материальная культура у племен, обитавших в Европе, была разная. Но это не аргумент.
Скажем, у нас в Юрмале рядом стоят три дома: мой дом – деревянная изба, суперсовременная в американском стиле вилла Лаймы Вайкуле и шикарный эклектичный особняк украинского банкира.
Вот лет через 500 археологи проведут на месте наших участков раскопки и будут гадать: к какому же народу отнести обитателей этих построек?
Вот так же и в случае с праславянами. Венеды в своё время обитали в районе Венеции. Есть сведения, что и сам город Венецию они построили. А еще они основали Венебор, который потом стал Венебургом, а теперь это Вена.
Уже в нашу эру венедский союз был известен на территории сегодняшней Германии. Это был союз западнославянских племён.
Из венедов выделились ободри́ты и лютичи. Первые расселились там, где река Одер впадает в Балтийское море, и выше по течению. Поэтому их стали называть «ободритами», «бодричами».
А лютичи, получившие свое имя за то, что люто сражались, образовались в результате смешивания северных венедов и македонцев, которые, выживаемые греками, рванули на север.
Они «принесли» с собой коня Буцефала. И «поставили» как оберег на крышу. И сегодня в северной Германии, где жили лютичи, можно увидеть на домах эти коньки. Сам видел.
Пока лютичи и ободриты дружили, они были сильны. Построили вместе поселение Берлин. А потом западным соседям удалось склонить лютичей к предательству.
Союз западных славян в результате этого распался, их земля со временем была завоевана саксами, данами, фризами. Их города, в том числе священные для западных славян Ретра и Аркона, пали.
Лютичи, предавшие своих, были согнаны с земель и оттеснены на восток. От своего предательства они не получили никаких выгод.
А западные славяне, оставшиеся на своей земле, были со временем завоёваны и ассимилированы. И превратились в германцев, которых мы сегодня считаем немцами.
И сами себя они не ассоциируют со славянами. А вот, например, императрица Екатерина II догадывалась, что она из рода онемеченных славян.
Поэтому и написала пьесу под названием «Рюрик», в которой вывела Рюрика из тех мест, откуда она и сама, – из Померании, где жили ободриты. Нынешний немецкий Шлезвиг – это ободритский Славсвик.
– А куда делись оттесненные лютичи?
– Напиравшие с запада германские народы заставили лютичей уйти в район сегодняшней западной Польши и в Литву. Кстати, поначалу Литва называлась Лютвой – по имени племени лютичей.
Те из лютичей, которые здесь осели, стали потом литвой. А часть из них отошла еще дальше, в землю ливов, и стала латышами. Но это очень позднее название, примерно X века.
И латышский язык – это язык венедов с влиянием, естественно, восточнославянских языков. «Природа» по-латышски – даба, т.е. «добыть, добывать, добыча».
Венеды, как и латыши, были крестьянами, земледельцами. И у латышей много общего с белорусами, которые тоже сохранили древний язык.
Была такая ветвь латышей – курши. Курши – это кривичи. Их капище было поблизости от того места, где сегодня город Калининград. Их главный жрец назывался крав. Поэтому правильно говорить не «кривичи», а «кравичи».
Дело в том, что монахи, когда писали летописи, переделали молящихся солнцу кравичей в кривичей. А кравичи, будучи уже христианами, вплоть до XIV века сжигали своих умерших.
То есть отправляли их души к солнцу. И вот эти кривичи-кравичи, как известно, были одними из предков современных белорусов.
Все праславяне были крестьянами. Конечно, такого слова тогда не существовало – они были земледельцами. И их язык складывался в то время, когда у них ещё не было войн, рабовладения, не было жертвоприношений.
(Ведические праславяне не признавали рабства, их боги – не антропоморфные существа, а природные стихии, энергии – считали рабство грехом, насилием над естеством.)
Хотя корни этого праязыка встречаются фактически во всех индоевропейских наречиях, в самом большом количестве они присутствуют в славянских языках, прежде всего в русском, белорусском и украинском.
Шло время, и среди этих праславянских народов началось разделение. От земледельцев стали отпочковываться изгои. Первыми, я так думаю, от праславян отпочковались пеласги, которые ушли в район Балкан – на Крит и другие острова Средиземного моря, в Трою.
А ушли они, видимо, с Триполья (Триполье – археологическая культура, распространенная в VI–III тыс. до н.э. в Дунайско-Днепровском междуречье. – Прим. «СГ»).
От праславян впоследствии отпочковываются все больше и больше изгоев. Изгои уходят, богатеют, у них развивается работорговля, рабовладельческий строй. И сбивается программа нравственного развития человечества.
Сбивается природоведическая программа. И у держав, основанных изгоями, главным принципом становится – «отнять». Не вырастить урожай, а отнять его у кого-нибудь.
Язык определяет сознание
– Вы сказали, что у праславян был единый язык и один пантеон богов. То есть они могли свободно общаться друг с другом?
– Да, у всех праславянских народов в старину язык был практически один и тот же, поэтому они могли свободно понимать друг друга и обходились без переводчиков. Кстати, и сейчас славяне могут пусть и трудом, но все-таки понимать друг друга.
Первым письменным языком считается санскрит. Но это мертвый язык – на нем никто не говорит. А произошел он от живого языка наших предков – праславян.
Многие латыши сегодня, поскольку латышский язык схож с санскритом, с гордостью сообщают, что их предки пришли из Индии. Я обычно отвечаю: «Вы себя в зеркало видели? Вы вообще в своем уме?».
Индусы – это дравидийцы. Примерно полторы тысячи лет до нашей эры к ним пришли сибирские скифы, которые называли себя ариями. Они, чтобы не утратилось ведическое знание, писали Веды. И придумали ту линейную письменность, которую мы сегодня называем санскритом.
Это мертвый язык, но в нем мы видим некоторые корни русского языка. Например, на санскрите наше русское «когда» – кода, а «тогда» – тода.
МНЕ САНСКРИТОЛОГИ ГОВОРЯТ: «У ВАС, РУССКИХ, ЛИШНЯЯ БУКВА «Г» ПОЯВИЛАСЬ». Я ИМ ОТВЕЧАЮ:
«ЭТО НЕ У НАС ЛИШНЯЯ БУКВА ПОЯВИЛАСЬ, А У ВАС НЕОБХОДИМАЯ БУКВА ВЫПАЛА. ВЕДЬ СЛОВО «КОГДА» ПРОИСХОДИТ ОТ СЛОВОСОЧЕТАНИЯ «КАКОГО ГОДА», А «ТОГДА» – «ТАКОГО ГОДА».
Ни санскрит, ни греческий, ни латынь не имеют такой глубочайшей ведической этимологии, какую имеют славянские языки.
Кроме общего языка у праславян были и общие боги. Просто у разных племен эти боги могли носить разные имена – Свентовит, Сварог и т.д.
Скажем, Сварог, бог-творец у восточных славян. Свар – это «свет». А небо у них называлось сварга, т.е. «сварганенная, сотворенная светом».
Тут очень важно понять вот что. Праславяне были ведическим народом. Их боги были солнечными. У них не было бога войны.
– Извините, а как же быть со славянским Перуном, с балтским Перкунасом, Перконсом? Разве они не боги войны?
– Боги войны у славян появились позже, когда наши предки стали воевать против других, агрессивных народов. А Перун – он изначально был кузнецом и громовержцем.
Но людям понадобились его оружие и его молнии. Вот они его, так сказать, и «переребрендили». А потом той же процедуре подвергли и других богов. И тогда ведичество превратилось в язычество.
Язычество – это деградация ведичества. И когда мне говорят: «Вы язычник», я отвечаю: «Не надо меня оскорблять, я не язычник».
Потому что язычество – это поклонение кумирам, идолам, камням – тому, куда можно принести жертву. Слово «жертва» – от слов «жрать», «жратва», которые в свою очередь одного корня с «обжорством». В общем, гадость.
А ведичество – это поклонение лесу, полю, реке, их почитание. Пришёл в лес – спой песенку лешему. В ведичестве леший – это энергия леса, а в язычестве он уже имеет облик, и весьма неприглядный к тому же.
А вот у скандинавов и германцев в пантеоне были другие боги, не те, что у праславян, – Один, Тор, Локи и другие. Они были совсем не миролюбивые – наоборот, призывали отнимать, отбирать все у других народов.
– Откуда среди праславян появились германские племена?
– История эта такова. По южным берегам Балтийского моря жили праславяне – венеды.
В начале нашей эры к ним в большом количестве пришли кельты, которых из их мест обитания выдавил Юлий Цезарь. Кельты и венеды со временем смешались – язык общий, боги общие.
Но однажды на Ютландский полуостров, который таким «зубом мудрости» замыкает Балтийское море и живут там тоже праславяне, приходят киммерийцы, изгнанные из Крыма.
Крым – от слова «кромка». «Кромка» – это «край мокрый», «край моря». Сами киммерийцы – это изгои из скифов.
Попав в своё время под сильное влияние греков, они активно занялись работорговлей. Особенно любили уводить в полон, в рабство женщин из праславянского племени сколотов, обитавших на территории нынешней Беларуси.
Киммерийцы наползали на сколотов тремя ветвями, тремя потоками. Несли огонь, пожары, разрушения, уводили полонянок. Так родилась легенда о трехглавом огнедышащем Змее Горыныче.
Продолжалось это до тех пор, пока сибирские скифы и сколоты – оба народа ведические – не объединились и не врезали киммерийцам. Битва, вероятно, произошла неподалеку от того места, где сейчас находится Ростов-на-Дону.
Там в то время на берегу Дона, который греки называли Танаисом, располагался один из киммерийских центров. Скифы и сколоты разбили киммерийцев, и те были вынуждены мигрировать. И двинулись они на Ютландский полуостров, где и обосновались.
Так вот, германские племена, судя по всему, это праславяне, соединившиеся с киммерийцами. Есть серьёзные исследования этой темы у бельгийских и голландских учёных, я читал их.
В одной работе бельгийский учёный пишет, что у киммерийцев была богиня Дана. Но этот учёный не знает, что Дана – это славянская богиня воды. Почиталась как светлая и добрая богиня, дающая жизнь всему живому. Дана – поэтому Дон-река.
Название «германец» довольно интересно расшифровывается. Приставка гер- происходит от праславянского «яр». Ярая сила. Ярило – «жаркое, ярое солнце». Ману – первочеловек, как Адам у христиан.
Возможно, слово «Ману» принесли с собой киммерийцы. Получается, что «германец» – это «ярый мужик», который из земледельца переродился в непримиримого бойца с рабовладельцами. С Римом, который отнимал, порабощал и завоёвывал праславянских земледельцев.
Кстати говоря, с появлением и становлением германских народов у некоторых праславянских племён возникает самоопределение «славяне».
У германцев появились новые боги, и поэтому они «онемели» к родным богам и языку. Вот их их-то и стали называть «немцами». А себя – славянами, т.е. славящими своих исконных богов.
Слово и дело
– Как вы вышли на тематику славянского этногенеза, этимологии?
– Когда я перестал быть инженером в Московском авиационном институте, я стал там, в МАИ, режиссёром студенческого театра. Когда этот театр распался,
мне предложили возглавить отдел сатиры и юмора журнала «Юность» – самого популярного тогда журнала в СССР. В то время его главным редактором был Борис Полевой.
У моего отца было много друзей-таёжников, и мне в журнале предложили написать очерк о сибирских староверах. Мне тогда лет тридцать было – вот и «ломанулся», по-современному выражаясь, глубоко в тайгу, за Комсомольск-на-Амуре.
Там была бывшая зона, которую выделили для поселения староверам, вернувшимся из Китая. Туда они в своё время ушли с семёновцами. Но Сталин с Мао Цзэдуном договорились о том, что в Китае не должно оставаться русских.
И вот часть староверов уехали в Австралию, часть – в Калифорнию, а Куприян Кондратьевич Басаргин со своими детьми вернулся и основал поселение в тайге, на бывшей зоне. К нему-то я и ехал.
К Басаргину у меня было рекомендательное письмо от одного человека – лесника Сысоева. Это был известнейший человек в Хабаровске. Его уважали все староверы, все таёжники.
Он разводил соболя по всей Сибири. После отца Сысоев был мне учителем, советчиком, наставником. Он был очень добрым человеком, потому что вырос в тайге среди зверей. Умер недавно – полгода не хватило до ста лет.
#староверы меня приняли. И как-то раз за медовухой (посуду, конечно, мне отдельную выделили), Басаргин говорит: «Вот ты журналист. Знаешь, что такое “спасибо”?». Я, конечно, не знал. Ну какие мы тогда были? Воспитанные на советском атеизме.
А Куприян Кондратьевич мне сказал: «Спаси Бог». Я впечатлился. А Басаргин продолжает: «Я был в Калифорнии, у братьев. Английский немножко знаю. Так вот, в английском Бог – отдельно, а слово “богатый” – отдельно».
Разговариваем дальше, и он сообщает: «Здравствуйте – это “здоровы будете”. “Прощай” – это “прощать надо друг другу”». Когда я это всё услышал, у меня буквально мозг взорвался. Я же оказался просто лохом по сравнению с этим дедом.
Возвращался я обратно через тайгу пешком – у староверов не было машин. Там БАМ неподалеку проходил и иногда лесорубы в окрестностях работали. Иду и думаю: «Подвёз бы меня кто-нибудь», потому что как-то не по себе: «дубы-колдуны» вокруг всякие.
Вдруг слышу: урчит что-то, похоже на самосвал. И из-за поворота выезжает десятитонка, груженная лесом. И баба сидит за рулём – белокурая, хорошенькая.
А может быть, только показалась такой – в тайге, наверное, все бабы хорошенькие. И говорит мне: «Журналист, тебя подвести?». Я спрашиваю: «А откуда ты знаешь, что я журналист?». Она мне: «А я ведьма».
Сел в кабину, поехали. Стал её расспрашивать. Оказалась, она бригадир лесорубов. Её дед, которого она назвала колдуном, определил её работать бригадиром у лесорубов.
Чтобы она лесорубам, посланным на «химию» из зон, вместо кедра похожую на него сосну подсовывала. Кедр должны были вырубать по контракту для японцев. Вот она в течении нескольких лет и подсовывала лесорубам вместо кедра сосну. Зачем?
Как она мне сказала: «Кедр – это сила леса. Если его вырубить, тайга может увянуть. А наша сибирская тайга и канадский лес – это два лёгких Земли. А Земля – живая». А я сижу и думаю: «Вот попал к людям: казалось бы, крестьяне – а сколько и чего они знают…».
Пригласил её вечером в ресторан. Ресторана в городе не оказалась, но было кафе под названием «Пни». Напился я «жигулевского» и сказал ей, что напишу о староверах и о забытых значениях слов.
Она в ответ: «Не надо тебе, вообще забудь эту тему. Ты что? Ты можешь сойти с ума. Ты ещё не готов». – «Почему это?» – «Твой очерк не напечатают. Зато потом тебя будет знать почти вся страна». – «Да ладно, я же журналист».
– «Тебя будут знать не как журналиста». – «А как кого?» – «Я не вижу. Но что-то такое, связанное со сценой. Будешь очень известным. Так что тебе нельзя лезть в эту тему ни в коем случае». – «А что же мне делать?» Тогда она и говорит: «Я тебе закрою память».
В этой бронзовой фигуре, найденной в окрестностях Перми, – целая философия единения человека с природой. Наш далёкий славянский предок отлил е` в VII веке н.э.
– И что же, так и закрыла вам память?
– Закрыла. Я написал очерк про староверов. Как она предсказала, он так и не был напечатан.
Его не смог «пробить» даже всесильный Борис Полевой – мы же атеисты, а тут староверы, которые к тому же ещё и антисоветчики (так тогда считалось). Приходит известность – тоже как она предсказала. Но напрочь забыл разговор о словах.
И вот в 2002 году сидим мы со знакомыми бизнесменами в ресторане в Юрмале на берегу реки. Разговор только о «бабках», ценных бумагах – слушать просто невозможно. А такой закат красивый…
Я им говорю: «Посмотрите, ребята – какой закат…». Они посмотрели равнодушно-отстранённо: «Да-а-а…». Вот, думаю, богатые не чувствуют природы. А природу ведь создал Бог. Стоп! Кто-то мне уже говорил это. И вдруг вспоминаю тот самый забытый на двадцать лет разговор.
И с той поры во мне открылся некий энергоинформационный канал, я бы сказал, прапамять, которая как магнитом притягивает к себе понимание тех истин, которые были всегда и которые мы или не замечаем, или забыли.
– Кстати, о словах. Недавно эстонские учёные из Института лингвистики в Тарту заявили, что сегодня русский язык находится просто в плачевном состоянии, буквально вымирает.
Как они считают, ныне в нашем языке фактически не происходит словообразования на основе родных корней. Мы в основном заимствуем из английского. Кроме того, по их мнению, русский язык становится все менее образным…
– Неправда, что русский язык перестает быть образным. Примеров можно привести уйму. Скажем, слова «верность» и «ревность» состоят из одних букв, а смысл противоположный. Будешь верным – реветь не будешь.
Восклицание «Ничего себе!» – это мантрическое «Себе ничего, все другим». Просто эти вещи забыты, их надо оживлять. Об образности русского языка эти учёные не могут судить, потому что не слышат её.
Для них язык – передатчик информации, а русский язык аналоговый. Они перестали слышать всю гамму – семь нот. Они слышат только четыре. И таким людям бессмысленно пытаться навязать Бетховена. Наш язык – это классика природы, а они говорят на попсовом языке.
Да, наш язык не информационный, он образный. Поэтому наша классическая литература труднопереводима. Если Пушкина перевести на английский, получится Байрон. А Есенина вообще нельзя перевести, потому что он совсем русский.
Возможно, этот идол на Савкиной горе, недалеко от села Михайловское, вдохновлял Пушкина на создание «Руслана и Людмилы» и «Песни о вещем Олеге»
Да, наш язык наполняется английскими словами. Мы не торгаши, мы не изобретатели предметов для торговли. Мы не можем собрать объедки со стола и сказать: «Запакуйте мне все, что я не доел, в коробочку». Это унизительно.
А теперь говорят – «ланч-бокс». В этом обозначении нет и намека на объедки, нет в нем никакой унизительности. Мы не можем придумать такого слова, а носители английского – запросто. Потому что английский – это язык пиара.
В центре Европы
– Вы, как известно, очень нелестно высказываетесь о современной демократии…
– Демократия отличается от рабовладельчества в худшую сторону. У рабовладельцев все было по-честному: вы – рабы, а мы – господа. А что такое демократия? Просто лохи добровольно выбирают себе рабовладельцев.
И сейчас рабовладельцы думают, много веков думают: «Как бы сделать так, чтобы рабов не содержать, а чтобы они сами себя содержали, а нам бы давали бабки и ещё прославляли нас?». Вот что такое демократия сегодня.
– Зато, и это тоже известно, всегда тепло отзываетесь о Беларуси и белорусах…
– Почему мне так Беларусь нравится? Потому что она не сдаёт позиции. И я хотел бы, чтобы она продержалась как можно дольше. Беларусь – это центр Европы.
А в центре должно быть пониженное давление. Это – закон физики и любой энергетики. Если возрастёт давление в Беларуси, то сметёт всю Европу.
В мире плохо представляют себе, что такое Беларусь. Почему? Потому что Беларусь знают прежде всего по Лукашенко, а его на Западе пропиарили как тирана, как диктатора. И очень трудно западноевропейцам что-то объяснить, когда это идёт вразрез с их представлениями, навязанными СМИ.
Та же ситуация, что и с Путиным. Я столько начитался на Западе гадостей про Путина, что уже становлюсь «путинцем». Начинаю защищать его.
Потому что он подписал закон против гей-пропаганды. Утвердил закон против всех этих цээрушных некоммерческих организаций. Мне нравится наша внешняя политика – вот Сирию не сдаём.
Я говорю всем: в Беларуси есть крестьянство, есть, из чего возрождаться правде. Вы посмотри́те: в России нет крестьян, а значит – неоткуда взять приличных людей. Из бизнесмена не может вылупиться приличный человек. В Беларуси до сих пор ещё празднуют Радоницу, т.е. чтут свой род.
Как я упомянул ранее, когда-то на территории сегодняшней Беларуси жили сколоты. Коло – означало «солнце». Поэтому и в белорусском, и в украинском, и в русском, и в сербском языках и «колобок», и «колесо», и «околица», и «колодец» – это все круглое и солнцеобразное.
Нельзя сказать, что сколоты были предками белорусов, но белорусы многое у них переняли. Сколоты были мудрыми людьми, они чтили природу – реки, поля, леса, оберегали их. А природа делает людей мудрее. И белорусские земледельцы хранят эту мудрость до сих пор.
Беларусь – это оберег России. Когда враг идет на Россию, он идёт через Беларусь и теряет силу. А потом мы вместе – Россия и Беларусь – добиваем его.
– В прошлом веке идея панславизма – идея славянского родства и необходимости славянского национального политического объединения на основе этнической, культурной и языковой общности – владела умами многих славян, если не большинства. Сегодня ее, к сожалению, разделяет очевидное меньшинство…
– Не надо, чтобы все славяне были приверженцами этой идеи. Достаточно 10 процентов. Скажем, дневной свет – это свет рассеянный. Но если 10 процентов фотонов будут генерировать в одной частоте, то получится сильнейший лазерный луч.
Вот и нам надо эти 10 процентов славян правильно настроить, сориентировать на наши корни. Мы сейчас словно дерево с обрубленными корнями, а потому с завядшей листвой. Но у нас ещё остались два корня – земля и язык. И вот их и надо сохранить.
Слово Ра у наших предков означало «свет, связывающий Творца с его творениями». Дерево – это «до Ра», рост к свету. Крона – «к Ра» – к свету стремится. И отсюда слово «здоровье». Нам надо выздоравливать, поливая жи́вой – потоком жизненной энергии – наши корни.
Я думаю, что у нас есть свой путь, есть ещё спасение. Искать его надо в Беларуси, в некоторых украинских селах. И конечно на нашем Севере – на Кольском полуострове, на Таймыре. До Севера торгаши не доберутся. Им там нечего делать.
И Север снова будет спасать мир. И вновь Север принесет людям ведические, заповедные знания. И принесет он их через наши славянские языки. Ведь наше слово раскрывает суть жизни. Ни один другой язык не несет в себе этих знаний.
У человеческого мозга два полушария – женское и мужское. У нас, славян, меньше развита мужская часть мозга, мы по чувствованию мира ближе к женщинам, более эмоциональные, душевно восприимчивые, чем западные европейцы.
А у них доминирует мужская половина мозга – логика, рациональность, прагматизм. И нам надо учиться у них обустраивать свою жизнь: бытово, экономически. И при этом не терять своего душевного и духовного.
Нам нужно восстанавливать природоведичество в себе. Правду. Жить по правде. Юридические законы надо, конечно, соблюдать, чтобы не посадили. А хочешь быть счастливым – живи по справедливости, т.е. по правде.
